ЕВРАЗИЯ ВДОЛЬ, А НЕ ПОПЕРЕК

​

         Со школы нам знакомое деление пространства России по климатическим зонам идет вдоль географических широт: от субтропиков до Заполярья, а между ними – полупустыни, степи, лесостепи, леса, тундра. Но если изменить привычный взгляд и посмотреть на карту России сквозь меридианы – от запада к востоку, то отчетливо видны три резко отличающиеся друг от друга территории. Первая «разместилась» между Карпатами и Уральским хребтом. Это, собственно, Россия изначальная. Сибирь уютно расположилась от Урала до Лены, восточнее и южнее которой возвышаются Верхоянский и Становой хребты. За ними третья зона – российский Дальний Восток, суровый и почти неприступный край, который на юго-востоке неожиданно расцветает особой климатической зоной – Уссурийской тайгой. Также обращает на себя внимание, что основные реки карпато-уральской зоны текут с севера на юг, урало-ленской зоны – с юга на север, а на Дальнем Востоке главная река Амур течет с запада на восток, по самой государственной границе.

       При образовании первобытных племенных общностей роль границ играли горы. Балканы дали жизнь Греции, Апеннины – Риму, Альпы естественным образом поделили древнюю Европу на будущие романские и германские народы, Пиренеи образовали уникальную культуру Испании. А вот пример более близкий. В Музее народной культуры Норвегии, недалеко от Осло, можно увидеть множество совершенно несхожих между собой типов старинных жилых и нежилых построек, а также одежды, утвари, даже видов пищи. Как могла такая вариативность возникнуть у совсем небольшого народа? Ответ прост. Почти до середины XIX века значительная часть норвежцев жила изолированными группами во множестве впадин Скандинавских гор, и каждая деревушка-община развивала свою культуру, быт, язык совершенно самостоятельно, независимо от соседних общин. И лишь когда под влиянием националистических идей началось движение за национальный суверенитет (Норвегия обрела независимость только в 1905 году), горы «отступили», и за кратчайший период общим трудом двух-трех поколений Норвегия превратилась в современное процветающее государство. Не является ли история Норвегии моделью всей праистории человечества?

      Лишь после роли гор в судьбе человечества можно говорить о климатических зонах. Но почему их определяют исключительно по флоре и фауне? Нас же волнуют не условия произрастания березы или ареал обитания полярных куропаток, а нечто более важное, связанное с жизнью и деятельностью человека! Тогда более существенным представляется определение климатических зон по факторам, способствующим человеческой жизнедеятельности, в конечном итоге – поступательному развитию цивилизации. И в этом случае мы увидим евразийский континент совершенно иначе.

       От Португалии и Англии на западе до Чукотки и Берингова пролива на востоке располагается череда климатических зон, внутри которых условия для человеческого существования все более усложняются по мере продвижения на азиатский восток. И если смотреть на Евразию (без Юго-Восточной Азии) с точки зрения таких климатическо-цивилизационных зон, памятуя к тому же о естественных горных границах, то очевидно, что наиболее благоприятные для цивилизационного развития условия имеет Западная Европа, хуже – Восточная Европа. Еще хуже условия в карпато-уральской зоне, т. е. в европейской России. Сибирь находятся уже за пределами возможности цивилизационного развития, а Дальний Восток можно считать несовместимым с жизнью, – исключая загадочный уссурийский оазис в Приморье, непонятно каким ветром закинутый на самый край мира. Вот туда мы и заглянем.

 

ЗЕМЛЯ ЗЛЫХ ДУХОВ ИЗ ПАСТИ ЧЕРНОГО ДРАКОНА

​

     Сегодня по всему Дальнему Востоку основательно стоят города. По Амуру: Благовещенск, Хабаровск, Комсомольск, Николаевск. В сторону Уссури – Владивосток с Находкой. Дальний Восток напоен цивилизацией, внешне не отличимой от Полтавы или Воронежа, откуда более столетия назад были завезены пращуры нынешних коренных дальневосточников. К югу от средней части Амура и вдоль Уссури – Китай. Между уходящим от Хабаровска на северо-восток Нижним Амуром и приходящей с юго-востока к Хабаровску и здесь впадающей в Амур Уссури – широкий треугольник Уссурийской тайги, омываемой с востока Японским морем. Описать красоту и очарование этих мест лучше всего словами исследователя и певца Уссурийского края В. Арсеньева, автора известного романа «Дерсу Узала»:

​

         Читатель ошибается, если представляет себе тайгу в виде рощи. Уссурийская тайга – это девственный и первобытный лес, состоящий из кедра, черной березы, амурской пихты, ильма, тополя, сибирской ели, липы маньчжурской, даурской лиственницы, ясеня, дуба монгольского, пальмового диморфанта, пробкового дерева с листвой, напоминающей ясень, с красивой пробковой корой, бархатистой на ощупь, маньчжурского ореха с крупной листвой, расположенной на концах сучьев пальмообразно, и многих других пород. Подлесье состоит из густых кустарниковых зарослей. Среди них бросаются в глаза колючий элеутерококк, красноягодник с острыми листьями, лесная калина с белыми цветами, желтая жимолость с узловатыми ветвями и с морщинистой корой, лесная таволожка с коротко заостренными зубчатыми листьями и вьющийся по дереву персидский паслен. И все это перепуталось виноградником, лианами и кишмишом. Стебли последнего достигают иногда толщины человеческой руки.

​

     Дальневосточники – патриоты своих мест. Сибиряки, конечно, тоже патриоты, да и рязанцы, ярославцы, не говоря о питерцах и москвичах. Только у всех малая родина вписана в большую страну, а дальневосточники ощущают себя отдельной от остальной России планетой, на которой все еще тесно переплетены жизнь и выживание. В «Россию» дальневосточники уезжают с неохотой, а уезжая, часто возвращаются: не могут без привычных «даров моря» и обязательного папоротника – предмета вожделения японцев, которые свой папоротник-орляк давно уже съели. Местные краеведы обязательно расскажут вам историю о строителях Комсомольска-на-Амуре, как в 30-е годы, ранней весной, после первой же зимовки все поголовно заболели цингой, умирали десятками, потом сотнями, пока наблюдавшие за строительством с другого берега Амура нанайцы не принесли им из тайги охапки спасительной черемши. Теперь черемша также обязательная часть дальневосточного рациона. Со скромной гордостью расскажут вам и о тутошних перепадах летних и зимних температур – от плюс сорока до минус сорока, да еще, в отличие от Сибири, с повышенной влажностью. От этого, правда, здесь трудновато сердечникам и легочникам, поэтому среднестатистическая продолжительность жизни дальневосточников меньше, чем в остальной России. Обязательно упомянут, что в районе Хабаровска, несмотря на окружающее его море зелени, в воздухе 20–30-процентная нехватка кислорода и значительная примесь радона – радиоактивного инертного газа, невесть откуда берущегося… Зато какая рыбалка, охота, грибы-ягоды, отдых на Тихом океане!..

      История освоения Сибири и Дальнего Востока первопроходцами, а затем включения (именно так – включения, а не вхождения) этих безлюдных земель в состав Российской империи известна во всех подробностях. Впереди шли безвестные авантюристы и беглый люд, за ними – деловой народ, столбивший ничейные земли и мечтающий нажиться на дармовом богатстве гор, рек и тайги. Это XVI–XVII века. И лишь в середине XIX века, по приказу Восточно-Сибирского генерал-губернатора Н. Муравьева, по Амуру начался сплав линейных (пограничных) военно-строительных батальонов для устройства постов, часть из которых и стала впоследствии дальневосточными российскими городами.

        Но и это было еще не государственной политикой, а лишь военной необходимостью. Россия находилась в состоянии войны с Англией и Францией (Крымская война), которые в те же годы вели опиумные войны с Китаем и держали в Юго-Восточной Азии значительные военно-морские силы. А поскольку чуть ранее морская экспедиция капитана Г. И. Невельского открыла судоходность Амура со стороны устья, то возникала опасность проникновения неприятеля в Россию с востока. В 1858–1860 гг. Россия в срочном порядке подписывает договоры с Китаем о разграничении территорий (Айгунский договор и Пекинский трактат) и официально включает Дальний Восток в состав своих территорий. По мемуарному свидетельству, генерал-губернатор Николай Муравьев, будущий граф Амурский, подписав Айгунский договор, произнес буквально следующее: "Не все могут представить, как приобрести реку почти в четыре тысячи верст и пространство в миллион квадратных верст, не порезав пальца, без треволнений и страха не только для России, но и для мест, прилегающих к этому краю..."

      Россия приобрела Дальний Восток росчерком пера, а затем почти полвека не знала, что с ним делать, пока наконец в 1891 году не началось строительство Транссибирской магистрали. Понадобилась рабочая сила, при правительстве был учрежден «Особый комитет по делам Дальнего Востока», который занялся массовым переселением безземельных крестьян из Малороссии и зоны российского черноземья на новые территории. Повозки-кибитки, дорога длиною в год-полтора, цинга, черемша...

     

     Но почему до середины XIX века пространство Дальнего Востока было ничейным? Ведь рядом с этими землями веками жили маньчжуры, китайцы, корейцы, японцы. И не только не заселили их, но даже и не пытались. Чтобы ответить на этот вопрос, вернемся к проблеме цивилизационных зон. Как мы уже отметили, территория нынешней России расположена в трех меридиональных зонах, из которых только одна имеет характерные признаки для цивилизационного развития. Реки средней полосы России текут с севера на юг, впадают в Черное и Каспийское моря и тем самым приспособлены к цивилизационным контактам. Реки же Сибири текут в Северный ледовитый океан, т. е. фактически в никуда, что изначально делало этот регион цивилизационно проблемным. Дальний Восток в «речном» контексте имеет один чрезвычайно важный признак: его главная водная артерия протекает с запада на восток, оставляя по левому берегу Северо-восточную Азию, она же ныне российское Дальневосточье; а от его правого берега на юг простирается уже Юго-Восточная Азия, где находится второй (наряду со средиземноморским) природно-исторический центр цивилизационного развития человечества, простирающийся до Индийского океана – Китай и Индия (разделенные самой высокой в мире горной системой Гималаев). От Амура до Великой китайской стены, т. е., собственно, до Поднебесной или Срединного царства (самоназвания Китая) ровно тысяча километров. Это пространство между Китаем и Амуром населяли варварские (по отношению к ханьцам – коренному этносу Китая) народы: племена киданей (позднее – кара-китайцы, по имени которых мы, вслед за Марко Поло, ошибочно называем Поднебесную Китаем), а затем маньчжуры, основавшие там государство со столицей в Пекине. В середине XVII века маньчжуры покорили Поднебесную, заняли там господствующее положение и тем расширили территорию Китая до Амура. Потомки маньчжурокитайцев и поныне населяют северную периферию индокитайской «ойкумены». Таким образом, по Амуру не просто проходит российско-китайская граница, а соприкасаются друг с другом два древнейших цивилизационных очага человечества, европейский и азиатский, сходясь в широком треугольнике Уссурийской тайги.

      Тем удивительнее, что никогда, на протяжении тысячелетий, ни одно из племен или народов Юго-Восточной Азии не расселилось за северными и северо-восточными пределами Уссури и Амура. Даже в период маньчжурской династии Цин, когда в Китае происходит демографический взрыв, и население страны к концу XVIII века достигает численности в 300 миллионов и продолжает неуклонно расти, экспансии на совершенно пустынные и никому не принадлежащие земли не происходит. Почему? Ответ мы находим в древних маньчжуро-китайских сказаниях и легендах, согласно которым земля за Амуром (по-китайски Хэйлунцзян - Река Черного Дракона) навсегда принадлежит злым и мстительным духам. Человеку запрещено не только селиться, но и появляться на их территории. Смельчаки, отправившиеся туда, или навсегда пропадают, или возвращаются умалишенными и вскоре умирают. Когда в середине XVII века отряды казаков Пояркова и Хабарова попытались поставить в верховьях Амура несколько крепостей-острогов, они немедленно подверглись нападению маньчжурских отрядов и были окружены в крепостце Албазин. Маньчжуры заставили казаков сжечь остроги и уйти с берегов Амура, после чего сами поспешно вернулись на свой берег. Маньчжуров беспокоило не занятие русскими территории, а сам факт покушения человека на эти земли. По их верованиям, любое нарушение хрупкой границы между миром людей и миром духов может иметь роковые последствия.

      И даже в конце XIX века, когда по северу Китая уже проходила железная дорога (КВЖД), и размах цивилизационных процессов не оставлял места древним легендам, когда весь Дальний Восток был охвачен золотой лихорадкой и по берегам диких рек появлялись одна за другой артели старателей, – с китайской стороны на левый берег Амура осмеливались переходить только конные банды маньчжурских хунхузов, грабившие артельщиков, да отчаянные спиртоносы, снабжавшие русских приисковиков рисовым самогоном из огромных заплечных бидонов. Неизвестная, но властная сила заставляла азиатов быть подальше от этих гиблых мест, и, как дети древней культуры, они чувствовали эту силу и не противились ей. Бесшабашные же представители молодой русско-российской цивилизации, закаленные к тому же в суровых условиях Урала и Сибири, не могли расслышать этого предупреждающего голоса природы и в конце концов заселили «землю злых духов» и удержались на ней. В манифесте по случаю включения новых земель в состав Российской империи Александр II начертал: «…перед нами легла культурная миссия ввести на путь цивилизации и прогресса богатейший край Дальнего Востока – Южно-Уссурийский, прозванный по своему плодородию и благорастворенному климату “Азиатской Италией”…».

​

        Действительно, Уссурийская тайга поражает. И не только тиграми и гималайскими медведями. Странное это место. Стволы целого ряда деревьев как будто покрыты бархатом (это относится не только к породе с названием «амурский бархат»), но если приложить руку к их «бархатной» коре и подержать подольше, то ладонь сначала воспалится, а потом с нее сойдет кожа. Плоды многих деревьев не просто несъедобны, но используются для изготовления ядов. Почти все кустарники и цветы снабжены колючками (не трогай нас!), деревья переплетены сетями разнообразных лиановых. Невероятными кажутся в этой агрессивной среде целебные поливитаминные актинидия, элеутерококк и лимонник, а в самых труднодоступных местах можно откопать чудодейственный корень женьшеня.

      Уссурийская тайга одновременно манит и пугает. Войти в нее можно, но лучше ненадолго – взял, что тебе нужно, и уноси ноги. Так столетиями и поступали аборигены – случайные осколки более северных тунгусских народов: нанайцы, ульчи, нивхи, удэгейцы, – окружившие Уссурийскую тайгу редкими стойбищами по Нижнему Амуру и Уссури. Они брали у тайги и реки ровно столько, сколько требуется для поддержания их короткой жизни (в 30 лет – старики, до 40 редко кто доживал). До прихода на Амур русских они были одни в своем мире, других народов не знали, одевались в рыбью кожу, охотились и рыбачили с помощью тальниковых острог и луков, раз в году справляли Медвежий праздник: съедали выращенного в неволе медведя, чтобы взять его силу – вот и вся религия. Как всякий аборигенный народ, раз попробовав спиртное, обречены на алкоголизм. Уже многие поколения амурских аборигенов, после первых контактов с землепроходцами, больны врожденным алкоголизмом. (Утверждаю это не из книг, а как свидетель, проживший более десятка лет на Амуре.) Но они же – единственные и настоящие – пусть не хозяева, а только слуги Уссурийской тайги…

 

      Перенаселенный Китай и столетиями пустующая по соседству с ним земля за Амуром. Пышная тайга и труднообъяснимая нехватка кислорода. Резкие перепады зимних и летних температур и приморская влажность. Ядовитая растительность и женьшень. Цинга и спасительная черемша. Естественные радоновые «ванны» и вымирающие аборигены. Когда-нибудь над этим следовало задуматься! Задуматься и поискать ответы, доверяя при этом мудрости матери-Природы и чувствам не отделившихся от нее человеческих детей – аборигенных народностей…

 

НАРУШЕННЫЙ ЗАПРЕТ

​

      Происхождение homo sapiens – все еще неразрешенный научный вопрос: появляется ли человек разумный в результате случайно сложившихся природно-планетарных условий, или эти условия изначально служили колыбелью для самопознающего разума и обеспечением его существования в вечности? Но если рассмотреть эту антиномию, исходя  не из категорий случайности или  закономерности, а из взаимоотношений неразумной природы с сообществом носителей разума, – то в этом случае не будет действовать закон исключенного третьего, кем бы или чем бы это «третье» ни было (материя, Бог, мировой разум, энергия космоса, вселенский хаос и т. д.).

     Условием жизни на Земле служит кислород – в атмосфере и растворенный в воде. Принято считать, что основная масса его производится в процессе химического фотосинтеза «зеленой фабрикой» – лесами, когда-то покрывавшими большую часть суши. Учеными, например, подсчитано, что одна дубовая роща способна обеспечить кислородом население города средних размеров. Земная природа, конечно, не вечный двигатель, поскольку в совершаемых ею процессах производства жизнеобеспечивающих веществ задействовано отдающее свою энергию Солнце (второе начало термодинамики), но при этом, по закону сохранения энергии (первое начало термодинамики), земные процессы встроены в замкнутые циклы. Так, «зеленая фабрика» не только производит кислород, но и поглощает отходы жизнедеятельности – углекислый газ, который затем регенерируется через процесс фотосинтеза обратно в кислород. Поскольку вода не обладает свойствами регенерации, то «уборка» вредных отходов жизнедеятельности целиком производится зелеными растениями, действующими как система очистки атмосферы.

       Присматриваясь к этой работе Природы по обеспечению жизнедеятельности Человека, можно заметить или даже сделать вывод, что неразумная Природа проявляет себя более чем разумно. Кажется, что Природой изначально заложен резерв на развитие: учтено количественное возрастание человеческого сообщества и уменьшение в связи с этим площади лесов, загрязнение атмосферы все более тяжелыми техническими отходами и т. д., – благодаря чему мы до сих пор еще не задохнулись. Более того, Природой, например, предусмотрен особый процесс утилизации тяжелых и наиболее вредных отходов. Поскольку для этого требуется колоссальные затраты кислорода, то подобные «специализированные» процессы производятся на максимальном удалении от цивилизационных зон – в самых недоступных для человека местах. И вновь совершенно неважно – человек ли сторонится этих «запретных зон» или неразумная Природа «сознательно» отдалила зоны, пригодные для обитания человека, от тех мест, где она осуществляет свою заботу о нем.

        Наиболее значительная часть отходов жизне- и технодеятельности человека попадает в воздушную среду, которая представляет собой множество потоков, движущихся по разным направлениям в виде «розы ветров». Но есть на планете места, где «роза ветров» состоит из постоянных сходящихся потоков. Эти постоянные точки схождения, куда воздушные потоки и несут вредные вещества, всегда расположены на предельном отдалении от мест обитания человека. Одна из таких «роз», в которую сходятся воздушные потоки со всей европейской и юго-восточной части материка Евразии, как раз и располагается над треугольником Уссурийской тайги, географически представляющим собой предельную периферию сразу для двух цивилизационных зон – европейской и индокитайской, а природно – громадную «фабрику» по утилизации отходов человеческой деятельности. (Попутно скажем, что такая же «роза» расположена над другим треугольником –Бермудским.)

       Для фильтрации и переработки вредных для человека примесей зеленая воронка Уссурийской тайги поглощает огромное количество кислорода из окружающего воздуха, выделяя в процессе химической реакции газы – метан и радон, чем и объясняется постоянная для этого района разреженность воздуха и наличие ядовитой растительности, о которой тайга «предупреждает» шипами и колючками. По этой же причине в таежной почве содержится почти вся таблица Менделеева, что придает особые энергетические и целебные свойства лимоннику и элеутерококку, а также рождает чудодейственный женьшень, который невозможно вырастить в других местах, на других почвах. Уссурийская тайга – природный могильник, а на могилах, как известно, растения цветут особенно пышно...

     Древние народы, жившие в Юго-Восточной Азии, врожденным чутьем угадывали опасность и гибельность этих мест, поэтому не приближались к ним, и восточная цивилизация никогда до этих пределов не распространялась. Тысячелетнее природное табу приняло формы легенд и страшных сказок об умерщвляющих все живое злых духах, живущих по ту сторону Хэйлунцзяна (Амура). И только слуги природы, амуро-уссурийские аборигены, смогли приспособиться к этим невозможным условиям, получая взамен от тайги черемшу, лимонник, женьшень…

        По случайным ли обстоятельствам или по экономической необходимости, но в эти гибельные места пришла Россия. Подневольностью, алчностью или идеологическим дурманом на Дальний Восток были загнаны сотни тысяч людей. Эта земля, не будучи их родиной, стала для них судьбой, местом обитания. У пришлых масс не оказалось – да и откуда бы им взяться – ни чутья, ни нужных сказок.

 

        Примечание: В еще советские 80-е годы мне удалось получить доступ в «спецхран» Хабаровской научной библиотеки, где находились, среди прочего, книги и журналы, изъятые из обращения по идеологическим причинам – работы  меньшевиков, троцкистов, Бухарина и пр. Удивление вызвало, что среди запрещенных изданий  оказались журналы 50-х годов со статьями известнейшего археолога, писателя и исследователя Дальнего Востока, вполне просоветского академика А. П. Окладникова. Ознакомившись с его статьями об особенностях климата и экологии района Уссурийской тайги, сведения из которых здесь излагаются, стало понятно, почему эти публикации были сразу же арестованы.

​

ИГРА ПРИРОДЫ С ЧЕЛОВЕКОМ

​

       Вся цивилизационная деятельность человека основана на потреблении множества разнообразных видов энергии. Получение энергии, позволяющей технически реализовать возможности разума, было и остается первостепенной заботой человечества. С другой стороны, Природа хранит у себя эти энергии и не спешит расстаться со всеми своими тайнами, словно высчитывая, чтобы их хватило на весь кажущийся бесконечным цивилизационный ход человечества. Ведь мы все еще находимся в эпохе войн, в том числе и религиозных, а это, с точки зрения вечности, весьма и весьма ранняя цивилизационная стадия…

    Становление человечества связано с открытием тепловой энергии огня, умением поддерживать огонь, а затем и получать его искусственно. Только в эру огня человек окончательно выделяется из многообразия животного мира и противопоставляет ему себя. Последующие поиски и открытия человеком разнообразных горючих материалов приводят, в конце концов, к прямому и косвенному использованию всех видов углеводородных соединений, которые, в свою очередь, создавались Природой в результате складирования отходов ее органических форм.

     Следующий этап человечества – эпохи бронзы и железа – открывает физические свойства металлов: способность сопротивляться разрушению, твердость и пластичность, упругость и текучесть. Металл расширял возможности разума, разум строил цивилизацию, для которой требовались все более мощные энергии. Первичные «полезные ископаемые» (уголь, торф, руды) находились у человечества буквально под ногами, но затем устойчивые цивилизационные центры (Средиземноморье и Юго-Восточная Азия) начинают испытывать энергетический дефицит, который удовлетворяется за счет расширения деятельностного ареала. При этом, расширяя территорию деятельности, цивилизующееся человечество с неизбежностью достигает пределов, – будь то непривычные или просто суровые климатические условия, неплодоносящие земли или ставшие слишком большими расстояния, – в связи с чем дальнейшее расширение цивилизационных зон становится невозможным. В поисках обеспечивающих жизнь  энергий человечеству приходилось или все глубже «закапываться» в землю, или преодолевать все бóльшие расстояния, чтобы затем доставлять энергоносители в требуемых количествах в свой дом. Так человечество научилось оценивать эффективность энергетического сырья – соотносимость его массы с количеством отдаваемой энергии, а также обнаружило, что количество и мощность требуемых для цивилизационного развития «ископаемых» энергий напрямую связаны с климатическими условиями: основные мировые запасы природного энергетического сырья оказались сконцентрированными в самых отдаленных и наименее приспособленных для жизни местах планеты.

       Но если посмотреть на прискорбный факт труднодоступности энергетического сырья с «точки зрения» Природы, то в нем можно увидеть ее мудрость и материнскую заботу о своих беспутных детях, обладающих бесценным разумом, но начисто лишенных инстинкта саморегуляции. Каждое поколение обустраивается только для себя и берет себе столько энергии, сколько оно в состоянии взять по своим техническим возможностям. Человечество не задумывается о своих потомках, будучи уверенным, что потомки сами позаботятся о себе. Вот это свойство людей и «учитывается» Природой, прячущей свои энергетические запасы все дальше и все глубже от беспечного человечества, тем самым распределяя и сберегая их для всех будущих поколений.

        Как непринципиален в наших отношениях с Природой вопрос случайности или закономерности появления человека разумного, так же не имеет значения, человечество ли совершает героические прорывы к сокровенным тайнам Природы, или Природа сама дозирует доступ к своим сокровищам. Самый важный шаг к разгадке тайн природы за всю историю человечества – периодическая таблица (система) элементов Менделеева, значение которой не только в открытии периодичности и валентной взаимосвязи всех известных химических элементов, но прежде всего в том, что «таблица» показывает прогрессию возрастания энерговыводимости химических элементов: арифметическую – в горизонтальных рядах родственных элементов и геометрическую – в вертикальных столбцах различающихся элементов. Исключительно благодаря «таблице» впоследствии удалось раскрыть свойства радиоактивных металлов: максимальное (на сегодняшний день) соотношении массы элемента к количеству выделяемой ими энергии.

       Открытие Менделеева несет еще один смысл. Он заключен в пустых клетках – теоретически существующих, но неизвестных элементах, до которых алчное человечество еще не добралось. Скорее всего это означает, что в них содержатся энергии еще более мощные, но нынешнему человечеству они недоступны. Поэтому они и хранятся пока или в нераспадающихся соединениях, или под самыми глубокими океанскими впадинами, или подо льдами Антарктиды, или на иных планетах, а то и в других галактиках. Пока длится эпоха войн, как будто предупреждает Природа, человечеству не дано отыскать их.

 

ПОТРЕБИТЕЛИ И ХРАНИТЕЛИ

​

     Крупнейшие природные энергетические кладовые находятся на Африканском континенте (с «оторвавшимся» от Африки Аравийским полуостровом), в Южной Америке и на северо-востоке Евразии – в северной Сибири и на Дальнем Востоке. То есть в местах, максимально отдаленных от цивилизационных зон, с невозможными для развития жизни климатическими условиями. «Игра» Природы с Человеком тысячелетиями состояла в том, что люди брали у Природы ровно столько, сколько могли на конкретный исторический момент унести (увезти) с собой. Отметим, что древнейшие и  исчезнувшие цивилизации Двуречья, Египта, империи майя и инков находились как раз на границах или даже в ближних пределах зон энергетических кладовых, что и стало  сначала условием  их интенсивного развития, но затем излишняя приближенность к природным богатствам и «похоронила» эти цивилизации. Обладая несметными природными и человеческими ресурсами, способные к грандиозному строительству, письменности и военной организации, народы этих древних государств оказывались не в состоянии развивать цивилизацию. Как, скажем, инки, которые не додумались до создания колеса. Из этого следует, что не столько наличие, сколько отношение к природным ресурсам определяет прогресс одних человеческих сообществ или стагнацию и регресс других. Слишком большая приближенность к богатствам Природы оборачивается опасностью гибели от умственной лености и физической изнеженности.

    Однако человечество в виде различных рас, народов и народностей существует повсеместно, на всех пространствах и во всех климатических зонах: от аборигенов юга Австралии до эскимосов Заполярья. Кому же больше повезло? Вряд ли такой оценочный подход правомерен. История говорит лишь о том, что одна часть человечества постоянно мигрировала и, направляя усилия на создание цивилизации, ослабляла родовую связь с Природой; другая же часть навсегда осталась привязанной к местам своего доисторического расселения и никогда не меняла характера родовой связи с Природой. Так человечество разделилось на мобильные цивилизационные и неподвижные аборигенные народы. Цивилизационные народы занимают идеальные по среднетемпературным показателям климатические зоны с  дефицитом или полной исчерпанностью природных энергетических ресурсов, а аборигенные народы обитают, как правило, там, где сосредоточен мировой запас полезных ископаемых – в зонах энергетических кладовых. И тогда первые, постоянно нуждающиеся в энергетических ресурсах, вынуждены приходить ко вторым, покупать у них или брать силой, менять на «бусы» цивилизаторской деятельности или колонизировать эти земли и их обитателей. При этом колонизаторы редко обустраиваются на аборигенной земле ввиду непривычных климатических условий или, рано или поздно, возвращаются обратно в места комфортного обитания. Аборигенные же народы, населяющие земли с богатейшими энергетическими ресурсами, но жизнь которых неразрывна с Природой, берут себе ровно столько, сколько необходимо для воспроизводства своей, всегда повторяющейся из поколения в поколение, жизни. Так формируется особая функция народов: Одни выступают в роли потребителей, а другие – хранителей энергетических кладовых.

      Где же в этой специализации народов место России? Какую функцию она осуществляет? Мы живем на своей земле или откуда-то пришли? Мы цивилизационный, цивилизаторский или цивилизующийся народ? Какую нишу мы заполняем в отношениях человека и Природы и человеческих сообществ между собой?

 

​