РАЗУМ vs ЖИЗНЬ

Все разнообразие  биосистемы  управляется  тремя  «механизмами»:  защиты жизни, размножения,  прекращения жизни.  На уровне особи – от амебы до человека – смысла в этой «механике» никакого нет; на уровне Всеобщего  этим обеспечивается  бесконечность  Жизни. Похоже на круговорот воды в природе: водичка побулькала, испарилась,  набухла в небесах, чтобы вновь вернуться на землю водою.  Однако круговорот жизни мало-помалу привел к появлению сознания, а затем и разума, способного осознавать жизнь и ее индивидуальную конечность.  И поскольку каждый отдельный разум испытывает  Ужас падения в бездну небытия, то человек и человечество бессознательно обложили  себя «подушками безопасности»:  мифами, религией, цивилизацией, социумом, семьей. По Хайдеггеру это – Забота. Сознательно же человек пытается оправдать  свою короткую жизнь и даже отыскать ее смысл. Но в целом жизнь со своими тремя «механизмами» предстает как  абстрактная содержательность,  всеобщий инфинитив, воплощающий себя в разнообразных  временных формах  - от растительной до разумной.   Из этого следует, что разум не только высшая форма жизни, но и ее  порождение.  Сначала жизнь – потом разум.

Но разуму тесно в оболочке жизни.  Для  обслуживания жизни достаточно рассудка, а разум обладает способностью не только осознания, но и познания. Но разве форма может постигать свое содержание?  Нет, она его только выражает.  Так может быть материальная жизнь – всего лишь суррогатная мать для выпестования нематериального разума?

При абсолютной вещественности жизни как «особого состояния материи»  сознание очевидно нематериально.  Мы привычно говорим, что «мысль шевелится», и шутим, что в голове «шарики бегают», но материальность  мысли «поймать» не можем. Вот, буквально недавно, ученые открыли «прозрачные частицы», занимающие 95 процентов Космоса, а  «частиц мысли» в собственных головах так и не обнаружили. Да и может ли из пусть «живой», но  материи  выйти нечто нематериальное?  Остается предположить, что  жизнь и сознание всегда существовали и существуют в неслиянном единстве, не находясь при этом в причинной зависимости.  Эта возможность подтверждается  рядом положений квантовой теории о неслиянном единстве волнового и корпускулярного процесса при зарождении Вселенной,  из чего возможно следствие (см. пост «Волны разума»), что  сознание  представляет собой волновой процесс, а жизнь – корпускулярный.  И тогда возможно допущение, что жизнь не порождает разум, а проявляет его - как любое явление-форма проявляет содержательную сущность.  Отсюда и возникает основной парадокс существования:  с одной стороны, живое как общее бесконечно, а отдельный разум конечен, а с другой стороны, разум как волновой процесс бессмертен, а все живое смертно.

Я всегда полагал, что Гегель задал наиболее вероятный путь к разгадке тайны  Бытия и Сущего, но только в категориях своего времени и в пределах «верующего разума». И если тонко слышать Гегеля, то его «самопознание Духа» и осуществляется  через человеческий разум. Разум – аппарат космического самопознания,  нам, но и не нам принадлежащий. Мы субъекты, но - и частицы еще не существующего объекта, который начинается с НИЧТО или Абсолютной Идеи и должен стать тем самым Абсолютным Духом.  Эволюция и есть  процесс сборки этого объекта. И тогда окажется, что линия разума первична по отношению к линии жизни и становится ее содержанием, а все формы жизни – переменными формами. Если выразить иначе основной постулат Гегеля, что Идея постигает себя в форме Духа, то линия Разума начинается с Идеи, а линия Жизни - с Духа.  Последнее находит свое интуитивное выражение в религиозном мифе о том, что Бог вдохнул жизнь в человека.

Но почему же до сих пор Разум не стал господствующей идеей развития?

Если обратить взгляд на Древнюю историю и вспомнить Золотой век или, по К. Ясперсу,  Осевое время – V  век д.н.э., - то это был тот доцивилизационный период, когда  поднявшийся Разум сравнялся по значению с Жизнью и Мифом. Это был век, в котором одновременно действовали и вещали Сократ, Будда, Конфуций и Лао Цзы. Тогда же возникает учение Анаксагора о Нусе – Уме, который первичен по отношению к материи и жизни как Судьбе и Случаю и всегда противостоит им. Поскольку у Истории нет сослагательного наклонения, то и невозможно представить, как бы пошло развитие человечества, если бы тогда Разум подчинил себе Жизнь. Кульминация их противостояния воплотилась в личности Александра Македонского, воспитанника Аристотеля. Обладая одновременно гениальным разумом и безграничными возможностями, Александр мог и хотел утвердить  мировую «эпоху Разума», но для этого он избрал «короткий путь» - насильственное объединение мира под рукой одного «мудрого» правителя.  Однако его ранняя гибель привела к обратному результату - возникновению эллинистической (постгреческой)  цивилизации, – прообраза всех последующих, -  основанной на потребностях Жизни.  Разуму же, запертому в Александрийской библиотеке,  досталась вторичная роль духовной Культуры, в которой он и пребывает поныне, лишь слегка облагораживая животную сущность жизни.   

Попыткой реванша Разума-Культуры был век Просвещения. И снова «дитя Просвещения» - гениальный Наполеон - решает придать миру разумность, для чего, по его плану,  следует «уровнять троны» и сословия. Но и он погибает, и все заканчивается утверждением нового типа жизни-цивилизации – буржуазной. То же случилось и в России: гениальный замысел Ленина о мировом Интернационале и свободном союзе народов (СССР), после его скоропостижной смерти, превратился в новый тоталитарный тип цивилизации, уничтоживший заодно и опоздавшее русское Просвещение - Серебряный век.

Вероятно, время Разума-Культуры все еще не настало или осталось безнадежно позади. Последним «певцом»  Культуры, продолжившим борьбу с «цивилизацией»,  был Ницше.

Вопрос отношений Разума и Жизни так или иначе всегда находился в центре философских споров. Но поскольку сама философия есть порождение разума, то стоило ей выйти из-под опеки церкви, как Р.Декарт тут же и утвердил  «когито» как основу существования. Благодаря эпохе Просвещения  рационализм долго оставался главенствующим направлением философии, «наукой наук», дойдя в своем самомнении до претензии на воспитание целой германской нации (Фихте). 

Философия Разума пала под натиском иррациональности Жизни. Ее «похоронил» Шопенгауэр, представив действительность как игру случая и инстинктов. Окончательно приоритет Разума и Духа добил А.Бергсон, в своей «философии жизни» определив  Жизнь как сущее и  представив мир и бытие как производное  иррациональной суммы человеческих жизней. В «Творческой эволюции» он утверждает, что  развитие заложено в самой жизни как его сущностная функция, которая приводится в действие внутренней энергией «жизненного порыва». Весь мировой процесс, по Бергсону, есть  только волны разной высоты в бескрайнем море жизни, где разум не маяк, задающий направление, а всего лишь природный барометр, фиксирующий мировую погоду. Вся духовная сторона бытия  есть лишь «испарение»  над морем жизни и потому зависит от  ее «температуры». Бергсон доказывает непрерывность эволюции жизни, переходящей из одной формы в другую, пока, наконец,  под влиянием «жизненного порыва» и «творческой эволюции», активность жизни и ее «температура» не достигнет сама по себе высокой степени одухотворения.  

Но его ответ на  вопрос: зачем жизни разум? – неубедительный. Однако если взять всю его  обширную и глубокую систему размышлений, то достаточно было бы этот «жизненный порыв»  промыслить как «порыв к сознанию», чтобы вывести, что жизнь начиналась как форма для бессознательного (а не как форма материи), которая затем, в многократной смене форм, достигла  оптимальной на данный момент сознательной формы, внутри которого рождается разум. И тогда его утверждение  жизни как сущего (содержания)  могло бы смениться на вывод,  что жизнь как процесс эволюции служит праформой для Разума.

Этого не случилось, и последняя на данный момент «философия жизни» - экзистенциализм, вышедший из бойни  двух мировых войн, вообще отказал жизни и всем формам цивилизации в положительном развитии, оставив человеку лишь бремя Заботы (Хайдеггер) и «радость  существования» без какой-либо сущности (Сартр).  

Но если  есть только существование без сущности, то зачем тогда нужен Разум и вся духовная Культура? Если мы «радуемся», что представляем собой «особую форму материи», то зачем разум ее  постигает?  Это что, бессмысленное любопытство?  Может ли тогда разум овладеть материей? Может ли «особая форма материи»  овладеть его содержанием, стать его господином?  Чушь собачья. Только если есть нечто, превосходящее материю и порождающее бытие, нечто, послужившее причиной для появления разума как части самого себя, - только в этом случае мир имеет гармонию и смысл. Во всех иных случаях жизнь – глупая страшилка.

Каждый из нас – песчинка жизни. Нас высыпают из источника живого – получается конус: основная масса останется внизу, кто-то окажется наверху. Нижние завидуют верхним или смиряются с  тем, что несут тяжесть всей конусообразной  конструкции. Из свободного конуса лепятся пирамиды цивилизаций. Египетская пирамида – символ. Что может культура? Только быть ветром, который способен скруглять все острые углы конструкции и превращать пирамиду в сферу, а мир – в гармонию этих сфер. 

Сейчас в мире вновь предвоенная ситуация. Вновь – потому что Жизнь как существование представляет собой не более чем чередование предвоенной и послевоенной ситуации.  После войн разум воспевает Жизнь, затем  мирная жизнь отвергает Разум, что приводит к новой войне. Считать же, что война есть основа содержательности, Разум отказывается. Идея Жизни  ведет к очередной  войне. Идея Разума  противится этому постоянному скатыванию жизни к человеческой бойне.

Но если не Жизнь, а Разум представляет собой содержательное начало, то оно  должно превалировать над своими динамическими формами. Содержание, как учит нас диалектика, в своем обогащении входит в противоречие со старой формой и тогда устраняет ее во имя новой – переход количества в качество.