О КАТЕГОРИИ ДУХОВНОСТИ

7. Я говорю – и все говорят - о духовности – но что это?

Религии, а для нас прежде всего - христианство, выработали высокие понятия Добра, Красоты и Истины, утвердили приоритет духовной жизни над земным существованием. Все ли христиане одухотворены? Что-то не похоже. Может быть, духовность прячется в практике исихазма и иных мистических религиозных течениях? Но, как уже говорилось, религиозность естественно доходит до протестантизма и оборачивается суровой персональной ответственностью перед Богом. И «церковные врата» оказываются обманом. Христос в иудаизме тоже был протестантом и желал «разрушить храм» (старой веры).

Или же духовность – исторически-естественное возрастание в нас «процента» становящегося гегелевского Абсолютного Духа?

А если «в здоровом теле – здоровый дух» - значит, самым духовным был Гаргантюа?

Или все же категория духовности – степень нашего сознания? Вот и пушкинский Командор из «Каменного гостя» тщедушен был, но «горд и смел — и дух имел суровый».

Вся русская религиозная философия твердила о «духовности». Ее формулировал Толстой: «Бог внутри вас». Но в чем: в масштабах мысли, в чувственности или в чем-то другом? Теургия символистов и Флоренского – то же, что «обожение». А обожение - достижение чувства единства с Богом - вместе с потребностями тела или без оных? Мережковский и Розанов очень даже «обожествляли» сексуальность.

Духовность народа – точно не о чем. Это, скорее, о фикции «соборного сознания» от Хомякова до Бердяева. А нравственное возрождение – это о чем? Это о какой-то усредненной планке.

Во всех случаях вопрос духовности - это проблема личности, а не массовые процессы. Что есть человек как ни сфера, ограниченная его сознанием? Тут нет стран и народов, нет массовых коммуникаций или какой-нибудь иной всеобщности. Об этом кричал еще Чаадаев в своих «Философических письмах», а его обвинили в «охаивании всего русского». Человек рождается и умирает в одиночестве. Человек всегда одинок, сам-с-собой, сам-для себя. Социальности – фикции, идущие от временной необходимости жизни человека в условиях коллективных сообществ. Хотя это и становится - зачастую или всегда - заменой смысла жизни. «На миру и смерть красна» - и точка.

Безусловно, что смысл жизни упирается в страх неведения, от которого ищется спасение. Но спасение должно быть не от чего, а для чего. Не есть ли духовность то состояние сознания, которое по Тейяру де Шардену вкупе с Вернадским выводит человека из органической биосферы в нематериальную ноосферу, и тем обеспечивает ему бессмертие?