ИСКУССТВО КАК ПОЗНАНИЕ

Бытие - это то бескрайное, перед чем стоит человек. Задача познания -  раскрытие механизмов  или законов, влияющих на  становление Бытия.

4 способа познания: наука, философия, религия, искусство – вместе образуют сеть, в которую  «ловится» Бытие. Наука оперирует законами природы,  философия – понятиями, религия – догматами, искусство – образами. Ученый познает Бытие в пределах физической реальности.  Философ  устанавливает связь видимой реальности с запредельными значениями Бытия. Теолог абсолютизирует запредельное Бытие и устанавливает его связь с видимой реальностью. 

      В трех видах познания: наука, философия, религия - разум исследует  предельную и запредельную реальность. Искусство же никакой реальностью не ограничено. Его основа: мечты, фантазии, игра, опора на субъективность внутреннего мира – абсолютно иной  способ мышления, вводящий сознание в состояние «до слов». А если нет границ словесных определений, то нет и познавательных границ. Художник в творческом акте воплощает идею полной и бестелесной свободы, когда самоценным  становятся не предметы реального мира, а образы или видимости,  которые только в себе содержат собственное основание. В художественном произведении Бытие, пропущенное через мышление-интуицию Художника, через его способности к образному познанию, перевоплощается в  образ Бытия с наиболее полным самораскрытием своего же сущего. И в этом качестве художественное произведение  в своей сути (сущем) имеет подлинное бытие, имеет собственный онтологический статус и может служить источником истины, поскольку его образность  раскрыта вовне, порождая бесконечное количество смыслов.

    Но как представить себе Бытие? Оно нам кажется горизонтальным в историческом протекании жизни поколений. Но это не Бытие, а Время. Скорее, Бытие следует воспринимать как круги-волны, расходящиеся от своего ядра, смысл и содержание которого и пытается раскрыть непрерывное Познание во всех своих видах. Все величайшие научные открытия, великие философские системы направлены в сторону раскрытия сердцевины Бытия. Великие же художественные произведения интуитивно достигают его самых глубоких пластов, времени неподвластных. Это и определяет вечность шедевра. Искусство не даст формулу или определения сути Бытия, но доказывает сам факт его абсолютного существования и относительности текущей жизни, т.е. относительности Времени. Конечно, и само искусство градировано. В его почти неподвижном центре находятся шедевры Данте, Леонардо да Винчи, Баха, Шекспира, «Дон Кихот» Сервантеса, наш Чехов. Подавляющая же часть произведений искусства покрывается пылью Времени или сметается им вовсе. 

   Мы не знаем причины мира и не знаем цели Бытия. Познание  охватывает Бытие законами, категориями и верой, но не дает полного представления о Бытии. Всегда зияют пустоты. Образ – единственный элемент познания, не требующий доказательств по своей природе.   Пустота заполняется образом. Иначе мы бы пугались этих пустот. С другой стороны, творчество Художника неуловимо, ничем не определяемо, сам он бессознателен по отношению к самому себе -  он не знает, почему и откуда у него дар творчества. Можно лишь предположить, что в «механике» - это преобладание резонансно-волновой природы мышления, дающей  способность  образного, эмоционально-бессловесного  восприятия Бытия в диапазоне  от чувственно-восторженного до чувственно-болезненного. Образ рождается  даром художника в его сознании (уме, душе, сердце),  развоплощается затем в технических элементах и вновь собирается в сознании (уме, душе, сердце) свидетеля. Без свидетеля-реципиента нет искусства.

     Способность к художественному творчеству не дана нам свыше, но вытекает из эволюционного развития. Сначала в самой Природе происходит  бессознательный  и свободный  процесс творения форм. И сам человек становится наиболее гармоничным  «изделием» Природы. Затем человек посредством своей фантазии создает материальные и нематериальные изделия, из которых складывается цивилизация, имеющая в своей основе  искусственное, «игровое» начало. Примером могут служить ритуалы, система правосудия, правила поведения. Субстанционирование условно-игровых начал цивилизации выделяет из нее сферу культуры, и уже внутри культуры  формируется Искусство как форпост, как нос ледокола, раздвигающий ледяную корку природного существования.  И тогда  склонность испанцев к ритуалам дарит миру «Дон Кихота» Сервантеса, а склонность англичан к игре – Шекспира, заявившего устами одного из своих героев, что «весь мир – театр, а мужчины и женщины в нем – актеры».

     Культура, даже духовная, опирается  на уже оформленное содержание и его материальность, т.е. на  уже  названное и определенное,  Искусство же в своем основании безвещно, неопределенно и бессознательно. Если признать, что в основании мира лежит корпускулярно-волновая дуальность, то  Искусство так или иначе соотнесено с волнами Бытия, а не с его корпускулярностью. В прямом смысле это относится к «звуковому» искусству – музыке, более опосредовано к «цветовому» - живописи, поскольку ощущение цвета рождают различия волновых колебаний света. Поэтому прозревающие мир гении, реальные, как Альберт Эйнштейн, и литературные, как Шерлок Холмс, помогали себе игрой на скрипке: звуковые волны, представляющие собой чистую содержательность, откликаются в волновом бессознательном открытием истины. Таким образом искусство способно преодолевать ограниченность нашего сознания.

К несчастью, искусство своей неопределенностью столь притягательно для ремесленников и просто графоманов,  которые  обращаются  не к волновому бессознательному, а к простейшим чувствам-эмоциям и, еще ниже, к нашим животным инстинктам, как в случае «популярных» жанров, например, детектива и эротики.  Или вместо образности  эксплуатируются готовые  символы и знаки: у воспринимающего  это вызывает приятное  удовлетворение от узнаваемости и причастности к высокому, которое на деле таковым не является. Граница же между неистинным искусством и истинным – это, по одну сторону, переживание известного, по другую - переживание встречи с необъяснимым, словесно не выраженным, куда-то влекущим. В одном случае – возбуждение эмоций и инстинктов, в другом – рождение эстетического чувства.

    Познавательным инструментом искусства служит художественный образ. Образ – чистая содержательность, лишенная формальной оболочки, воспринимаемая случайным свидетелем (зрителем, слушателем, читателем) внесловесно и внепонятийно. Рождение образа – процесс, а не результат. Искусство начинает жить только в процессе его восприятия. Картина в запаснике, ноты, рукопись – изделия культуры, но еще не искусство. С другой стороны, любая словесная интерпретация убивает образ, перебрасывая результат восприятия  в сознание и память.

     Идеалом искусства служит  не  красота, а гармония, т.е. ритмическое (колебательное) соответствие частей целому. Ощущение  красоты, часто приписываемое искусству,  это только чувственная реакция, в источнике которой лежит природное сексуальное влечение, даже когда мы этого не осознаем. Ощущение гармонии – реакция эстетическая, принимаемая не рационально, а бессознательно на «волновом» уровне. Встреча с истинным произведением искусства – эксцесс, неожиданность, вызывающая экстремальное реагирование и резонирование.  Высота эстетического переживания в акте искусства - это  томление духа в бессознательном (заложенном в мозговых клетках с реликтовым волновым свойством), что дает ощущение прикосновения к вечности, к мировой гармонии, к сущности Бытия. И это основная -  онтологическая - функция искусства.